Великая Вторая Одиссея

В суровом (ибо протекало оно на Урале) советском детстве воплощением Юга как такового был азербайджанский наршараб. Скорее всего, он был частью пайка, получаемого отцом, потому что специально мама ничего подобного никогда не покупала. Густой, как томная южная ночь; насыщенный и пряный, как южный воздух; липкий и терпкий, как жаркий южный полдень. На этикетке, под темными разводами самого соуса, виднелись гранаты, синее до невозможности небо, силуэты гор. Тайком от родителей я вынимала бутылку из холодильника, опрокидывала и пила прямо из горла (ибо так, как известно всем и каждому, вкуснее всего).

Шли годы. В Ялте с наршарабом проблем не было. Присутствовал на любом лотке с приправами. А вот в Польше, несмотря на сладко-ласковое для польского уха звучное "шшшш" в середине слова, с любимым соусом естественно возникли проблемы. Но я не унывала. Знала, что рано или поздно, найду нечто подобное или налажу контрабандные поставки. И вот, в невзрачной пластиковой бутылке с невыразительным названием "Меласа", Тот Самый Наршараб был обнаружен на пестрящих экзотикой полках супермаркета. Вкус, консистенция, прочие характеристики - совпадают абсолютно. Так что, убогую упаковку я готова простить...

Также со временем нашелся (методом проб и ошибок, за каждую из которых стоит сказать спасибо судьбе и ассортименту) португальский портвейн, вкусовыми качествами практически один в один любимый портвейн Николая II "Ливадия". И херес, на мой придирчивый вкус, здесь весьма хорош. В общем, вкусового изобилия все больше. Через дорогу - чебуреки не хуже ялтинских (делает уроженка Казахстана), неподалеку открылся магазин с греческими сырами и оливками. Армянское кафе, опять-таки, есть. Не говоря о еврейском ресторане.

Я вообще за разнообразие в еде. Именно оно (помимо прочего, естественно, но далеко не в последнюю очередь) воспитывает взаимоуважение и прочие демократические ценности. А когда все вынуждены есть картошку ну вот, опять об Лукашенко одно и то же, то и с толерантностью не очень. Но мораль здесь не политическая, а скорее, общечеловеческая. Не бойтесь пробовать новое. Вдруг оно окажется вкусным и незабываемым? Вот это и есть мораль, за которую, соотвественно, согласно классику, "и немедленно выпил".

Первое, что я сделаю утром, - выпью хереса. Таким образом мир станет "на один большой шаг для человека" ближе к гармонии. И день пройдет хорошо.

На днях приснилось, будто бы я защищаю диссертацию "Грибы в русской культуре", приготовляя для комиссии лисички, белые и опята. Кроме того, подсознание выдавало какие-то факты о стоимости закуски в дореволюционных российских кабаках. Факты, кстати сказать, не имеющие ничего общего с реальностью.

А еще на днях я впервые подумала о душе, пользуясь именно этим словом.
Вот и все итоги. Можно поздравлять.

Почти полгода без хереса, и вот украинский друг привозит бутылку в подарок.
Сперва легкое недоумение: "Херес ШАБО?! Сухой?!"

И... воздушный восторг после первого глотка.
Это глоток свежего ветра, это капли свежего весеннего дождя, после которого запах цветущей вишни кружит голову... Это танец падающих листьев, это как самый мелодичный джаз Билла Эванса...

Никакой рекламы, ибо истинный херес бесценен.

* * *
И каждый раз пересекая границу, я теперь буду вспоминать рассказ профессора Пелешенко о таможеннице: "Она брала меня за сало, она дивилась мне в очи..."

* * *
Вильнюсское кафе "Неринга", увековеченное Бродским:
"Время уходит в Вильнюсе в дверь кафе,
провожаемо дребезгом блюдец, ножей и вилок,
и пространство, прищурившись, подшофе,
долго смотрит ему в затылок..."
(далее по тексту)
не поражает атмосферой. Правда, кофе вкусный, настойка хороша, столики оригинальные, а вот советские горшки с цветами ужасны...
Но тут начинает играть музыка... И это Брубек. Мой любимый концерт!
Знала ведь, что И.А. плохого не посоветует.

* * *
В Люблине навстречу идет пожилая дама в ядовито розовом плаще и сапожках (с опять же розовыми) милыми цветочками. Видимо, комплект. Взгляд Черномора и дымит вонючей папиросой. Колоритна настолько, что комментариев нет.

* * *
Музыкальная школа. Маленькие жертвы искусства под тяжестью инструментов. Одухотворенные (или просто уставшие?) лица. Но великий соблазн, действующий во все времена, - скатиться по перилам - работает и здесь. Немного детства в мире нот и тромбонов (мне просто нравится, как звучит это слово - тромбон)...