Великая Вторая Одиссея

Когда-нибудь знойным летним днем местные пылинки поднимутся высоко в небо и попадут в нос кому-то очень могущественному. Он чихнет, возможно, даже вспомнив на пару секунд о старом городе на берегу реки. Несколько минут в воздухе будет стоять пыльное облако, а потом оно медленно опустится на землю. Это и будет Саратов. 

 Как я понимаю, Петербургу катастрофически не повезло с русской литературой. Точнее, сперва немного повезло с Пушкиным, а потом "понаехавшие" все свои беды и комплексы свалили на бедный город, не позаботившись о последствиях.( Read more... )

 Стыдно сказать, но наконец первый раз побывала в Питере. Хамят в культурной столице, как в родном Саратове. НО! есть и обратная сторона. Так, один милейший господин специально для меня держал ворота в подворотню на Пестеля открытыми, чтобы я выпила в том дворе, где Бродский жил.

Фотография к истории отношения не имеет. Но иллюстрирует местоположение.

 Осень дарована человечеству в утешение. Перед черно-белой (а в некоторых краях - серой, что еще хуже) зимой мы можем напитаться цветом, всеми этими оттенками. Осень - это импрессионизм природы, щедрый на краски и хаотические мазки кистью. 

В общем, осень - это красиво. 



( Read more... )

 Этакое напоминание о языческих временах. О том, что древние силы по-прежнему могущественны. 

А все потому,  что раньше люди селились там, где должно. На берегу моря, где можно ловить рыбу, у склона гор, где можно растить оливы и виноград. Они находили такое место, закрытое с всех сторон водой и камнем, а потому защищенное и, по большому счету, не требующее внешних контактов. Затем они строили прекрасные виллы из местного белого камня (ибо он не только красив, но и сохраняет прохладу даже в самый жаркий полдень), красили ставни в зеленый цвет, возводили церковь  и... Собственно, начиналась жизнь, изредка нарушаемая курортниками и случайными шхунами. По вечерам местные труженики собирались, чтобы выпить местного вина и спеть парочку народных песен.

Сейчас надо немного заняться археологией, чтобы обнаружить такую жизнь. Но это и есть моя самая любимая археология. Когда, словно вскрыв старинную шкатулку с секретом, обнаруживаешь за внешней картинкой курортного местечка настоящую историю с той самой церковью, белостенными домами, оливковыми садами, старым кладбищем, где на фамильных склепах выбито 1800-какой-то-там-год, а в стороне стоит памятник то ли местному просветителю, то ли  революционеру, то ли мудрому правителю... А еще есть горная тропа, бредя по которой чувствуешь себя собирателем олив. Можно даже представить себе, как следом бредет ослик с корзинками на боках...

Даже народные песни никуда не делись. Чуть в стороне от дорогих кафе «наливайка» для местного населения, где по вечерам живая музыка. Да, народные песни соседствуют нынче  с другими жанрами, но искренность и темперамент прежние.

И все это наполнено такой гармонией, что ее... можно стаканом черпать и жадными глотками пить. И это я не о вине. Это именно о гармонии. А вино прилагается, само собой.
( Путем нечеловеческих усилий всего 9 фотографий... )

Когда-то, давным-давно, на занятиях по геополитике (да, были и такие в моем славном обучении), запомнилась мне теория о том, что все страны, не имеющие выхода к морю, стремятся до него добраться. Естественно, далеко не мирным путем.
Но политика - это одно дело, а человек может выразить свою тоску по морю гораздо более поэтическим (в широком смысле этого слова) образом. Например, так: