Гурзуф, Чехов и планы на будущее

[refleksia]

Опять об Гоголя об Чехова

Будь Антон Павлович в свое время похитрее, еще бы тогда запросил у городских властей небольшой процент за, так сказать, «популяризацию» курорта. Но будучи человеком творческим, а следовательно, непрактичным, Чехов вынужден был продать авторские права на свои произведения и строить дачу на честно заработанные деньги.

Отгрохав двухэтажный чудесный домик, Антон Павлович, опять таки будучи человеком непрактичным, не стал селить на первом этаже «отдыхаек», а начал принимать гостей: Шаляпина с ариями, Левитана с красками, Бунина со стихами, Горького с надзором, МХТ с Немировичем-Данченко…

От такого изобилия впечатлений Чехов вынужденно бежал в Гурзуф, где, уже будучи наученным печальным опытом, купил дачку совсем небольшую. И начал работу над пьесой «Три сестры»…

***

Сейчас Чехов в Ялте является персонажем мифическим. И, можно сказать, образ его давно живет своей жизнью, причудливой и разнообразной. От случайного «О! Дама собачкой! Ни х** себе! А че, она в Ялте была?» до рьяных экскурсоводов Белой дачи, которые к Чехову относятся с маниакальной любовью и ревностью. «Любите ли вы Чехова?» - сразу спросят они при первом удобном случае, и не дай боже вам проявить свою любовь недостаточно сильно…

Но я сейчас не о Ялте, а о Гурзуфе, куда вслед за Чеховым убегаешь на выходной, чтобы сменить набережную, поесть других чебуреков, да и просто отдохнуть от ялтинской суеты в суете гурзуфской…



Здесь концентрация Чехова, как ни странно, гораздо выше и лучше. Стоя у маленького домика на три комнаты, терраса которого завешана местными пейзажами, веришь, что Антон Павлович был не только великий писатель, но и вполне живой человек, причем, судя по всему очень неплохой. То есть местного хересу с ним было бы хорошо выпить. Вот прямо здесь, на терраске, на ветерке. С видом на море, ага.











Вот и в плане Гурзуфа я с Антоном Павловичем согласна. Потому что, толком не разобравшись с настоящим, давно уже решила на будущее, что по достижении преклонного возраста перееду в Гурзуф.



















Своеобразная архитектура Гурзуфа может иметь только одно объяснение. Сначала здесь появились лестницы, а уже потом, между ними, стали возникать дворики и домики.








И все же, все же, главным доказательством очевидности моего решения в этот раз стали не идиллически тенистые дворики и узкие улочки, а случайная встреча. Эта чудесная женщина пила шампанское, закусывала его семгой, пела под аккардеон замечательные песни собственного сочинения и вообще являла собой сгусток жизенной энергии. Думаю, во многом это благодаря месту жительства. Так что у меня есть шансы на такую замечательную старость. Осталось освоить аккардеон.