Очарование Феодосии нежно окутывает с первых моментов пребывания в городе. Оно разлито в воздухе, им пропитаны все старые улочки. Феодосия, «богом данная», отличается негромкой, но при этом удивительно тонко и мелодично звучащей красотой.
Вот Ялта – совсем другое дело. Она напоминает мне престарелую чудаковатую актрису (театральные ассоциации обусловлены Чеховым, видимо), давно вышедшую на пенсию. С манерной жестикуляцией, высоким поставленным голосом, вычурными оборотами речи. Она перебарщивает с макияжем и носит изящную восхитительную шляпку, фасон которой считался модным примерно столетие тому назад.
Феодосия, если я правильно поняла ее в тот единственный пока визит, сторонится «эффектного» поведения. Она не покоряет с первого взгляда. Ее очарование действует поступательно. Побродить по ее улочкам, «пропитаться» ее воздухом, изучить обзорную историческую статью из путеводителя - сложить цельную картинку из множества фрагментов для того, чтобы неожиданно для себя понять: «А ведь я влюблен в этот город! Бесповоротно влюблен!»
Не поэтому ли вернулся сюда из Петербурга обласканный властями и известный Айвазовский, бросив на середине блистательную карьеру? Не поэтому ли рвался в Феодосию измученный болезнью и издерганный жизненными неурядицами Грин?
( Далеко не полный набор феодосийских фрагментов. )
Вот Ялта – совсем другое дело. Она напоминает мне престарелую чудаковатую актрису (театральные ассоциации обусловлены Чеховым, видимо), давно вышедшую на пенсию. С манерной жестикуляцией, высоким поставленным голосом, вычурными оборотами речи. Она перебарщивает с макияжем и носит изящную восхитительную шляпку, фасон которой считался модным примерно столетие тому назад.
Феодосия, если я правильно поняла ее в тот единственный пока визит, сторонится «эффектного» поведения. Она не покоряет с первого взгляда. Ее очарование действует поступательно. Побродить по ее улочкам, «пропитаться» ее воздухом, изучить обзорную историческую статью из путеводителя - сложить цельную картинку из множества фрагментов для того, чтобы неожиданно для себя понять: «А ведь я влюблен в этот город! Бесповоротно влюблен!»
Не поэтому ли вернулся сюда из Петербурга обласканный властями и известный Айвазовский, бросив на середине блистательную карьеру? Не поэтому ли рвался в Феодосию измученный болезнью и издерганный жизненными неурядицами Грин?
( Далеко не полный набор феодосийских фрагментов. )